На парижском кладбище Монмартра есть могила, на которую, кроме цветов, приносят яркие перья, будто отлетевшие с эстрадного костюма. Таким образом чтут память Ля Гулю, самой яркой звезды знаменитого на весь свет парижского кабаре «Мулен Руж».
Дочь прачки и плотника Луиза Вебер (так ее по-настоящему звали) с младых ногтей стирает и отбеливает платья состоятельных клиенток, иногда «одалживая» эти наряды, чтобы после рабочего дня сбегать на танцы в популярные у простого люда монмартовские кабачки. Танцы — её страсть, которая станет профессией и судьбой.
Ее разухабистую манеру плясать и зажигать публику в три счета заметили хозяева нового заведения у подножия Монмартра. Так 23-х летняя Ля Гулю попадает в Мулен Руж. Здесь, в «Красной мельнице», она прославится под прозвищем «обжора» за отменный аппетит и любовь к выпивке. Худобой и изяществом, как можно догадаться, танцовщица не обладала. Крупная, при этом гибкая, с ровными зубами, прекрасным цветом лица, она брала зал своим артистизмом и дьявольской энергией.
Сказать, что Ля Гулю придумала канкан, будет преувеличением. Зато она обогатила танец новыми фигурами и задала высокий уровень исполнения. А вот нарочито задрать пышные юбки и продемонстрировать публике зад — её блестящая идея. На белоснежных панталончиках можно было разглядеть вышитое сердце. Зрители замирали, разинув рты. Для тех времён зрелище смелое и провокационное!
Ля Гулю не только ярко танцевала, но также и жила. В ее сердце витал дух свободы или дух хайпа, говоря сегодняшним языком. На левой руке ещё в юности она набила татуировку с признанием в любви. Раздражённая законом, запрещающим дамам появляться в публичных местах без мужского сопровождения, она как-то заявилась в кабаре, ведя на привязи козла: чем вам не компаньон для прекрасной дамы? Однажды, разглядев среди публики будущего короля Эдуарда VII, тогда ещё наследного принца, бросила ему: «Эй, Принц Уэльский, с тебя шампанское», — и весь зал пил за счёт английской короны. А Ля Гулю закрутила с ним интрижку.
В Мулен Руже ей платили щедро: она получала в три раза больше других артисток и не нуждалась в мужском финансовом покровительстве. Ей всегда хотелось быть независимой и самой выбирать кавалеров.
Сделав себе имя, она принимает решение уйти в свободное плавание и стать артисткой самозанятой: построить шатёр, нанять музыкантов и заказать у старого приятеля Тулуз-Лотрека два рекламных панно. Последними сегодня гордится музей Орсе, а копия висит на входе в кабаре Мулен Руж. Если вы хотите увидеть эти и другие работы французских художников-импрессионистов и больше узнать о них, ваш гид в Париже с удовольствием прогуляется с вами по Монмартру или покажет вам Музей д’Орсе.
Собственное танцевальное дело Ля Гулю успеха не принесло. Она как-то оплыла, отяжелела и больше не могла зажигать, как прежде. Тогда она решила податься в дрессировщицы: потратила остаток денег на старых и немощных зверей. Но и укротительницы из неё тоже не вышло: то пума ее покусает, то почти все хвостатые артисты вымрут один за другим. Дольше всех у неё продержались два дикобраза.
Ля Гулю чувствует свой закат: много пьёт, болеет, от былой славы и успеха, в том числе материального, не осталось и следа. Ей приходится торговать чем попало: конфетами, сигаретами, спичками. Где бы вы думали? На площади Бланш у входа в Мулен Руж, где зажглась и так ярко горела её звезда!
Забытая всеми, Ля Гулю умерла 1929 году. Ей было чуть за 60. В 90-х годах ее останки с большими почестями перезахоронили на кладбище Монмартра, по соседству с родным кабаре, где она была так востребована и так любима. И если вечерами ее дух заглядывает на место былой славы, то, видимо, очень удивляется тощим телам современных танцовщиц.
комментарии